Русский студент в Оксфорде - это странное животное. Точнее растение. Еще точнее: в смысле вечеринок - обычно, действительно, пати-анимал. А в плане учебы, жизни, менталитета - то чаще всего незадачливый овощ, который попал вроде бы в тепличные условия, но к таким фруктам, что ого-го

Но будем идти "от этапа к этапу", как советуют тут тьюторы, объясняя как писать "эссе". Именно "эссе", а не задрюченный советский "композишн"-сочинение, служит здесь единственной и неповторимой формой проверки в течение трех лет обучения на всех гуманитарных факультетах, и имеет важное значение на многих других, даже на технических. Реально для диплома имеют значение лишь оценки за последние экзаменационные эссе, но об этом ниже.

Вообще, это симптоматично: вспоминая об Оксфорде, любой русский студент, каким бы он ни был анти-ботаником, все равно начнет рассказ о городке "бычьего брода" с описания академической жизни. Настолько она отличается от всех других мест. Например, есть особые лекции, которые "читают" доктора в мантиях в больших залах Экзаменационной Школы, их одна, максимум две в день и длятся они не дольше часа. На них можно спокойно забивать: никто не проверяет, никаких списков по рукам не посылают. Вместо этого можно заняться самообразованием в одной из восьмидесяти трех библиотек этого центра Просвещения, в котором до сих пор в каждом третьем доме большую часть пространства занимают книги. Главное, написать одно или два сочинения для занятия - тьюториала - во время которого один на один с преподом вскрывается весь позор недельного безделья.

Для многих наших, для меня особенно первое время, это все было убийственно.

Характерной чертой русских студентов, как мне кажется, является дар дотягивать все до последних-распоследних теоретически невозможных сроков.

Мечущийся между принтером и сторожкой вахтера (где лежит бумага) в два часа ночи накануне дедлайна утром несчастный русский студиозус - самая обычная здесь картина. И ясно почему. Когда никто не висит над душой, и ничего такого страшного типа сессии, и, соответственно, гипотетической армии, лишения стипендии или просто орущих предков, в ближайшем полугодии не грозит, то заставить попу сесть на стул, глаза вперить в книгу, а потом котелку еще чего-то переварить и родить, стоит сверхчеловеческих, просто паранормальных усилий.

Особенно погано заниматься в больших публичных библиотеках типа Бодлеан или факультета политики и социологии (когда во всех маленьких, где можно взять книги на дом и куда ты опоздал всего-то на полчасика, молниеносные саранчеподобные сокурсники с ехидным выражением на физиях на твоих глазах выносят охапки из списка библиографии для следующего занятия). У кого есть опыт занятий в московской "историчке", тот поймет. Зима, темень, холод, вокруг злостный грипп и все сморкаются в платочки - там настолько тоскливо, что даже самые страшные барышни за соседним столиком вызывают желание бешеного грува.

Мне кажется, было символично, что мой первый предмет, "Англосаксонская история", начался с изучения норманнской Книги Страшного Суда.

Армаггедон - это, наверно, лучшее слово, чтобы охарактеризовать выпускные экзамены.

Фактически ситуация следующая: три года можно бить баклуши, и, чтобы удержаться на плаву, можно делать довольно хилый минимум работы. Но ужо зато в самом конце учебы на тебе за все грехи отыгрываются по полной: в первые две недели июня последнего года впихивают все восемь-десять (в зависимости от специальности) трехчасовых письменных экзамена. Люди буквально исписывают по две-три ручки, на правой руке появляются мощные мышцы и мозоли, лица синеют... Когда закончились мои выпускные, мы с братьями по несчастью обнимались с прохожими и орали полдня так, будто кончилась третья мировая.

Визуальных признаков присутствия здесь наших и интереса к России со стороны англичан немногоБукинист Thornton's посвятил два этажа редким русским книгам (типа самиздата, русской иммиграции, неизвестного Бабеля, Мандельштама и т.п.). Есть библиотека славистики, где за эшелонами книг Ленина, Сталина, Брежнева, Горбачева с другой стороны забавно виднеется вся подписка "Крокодила" ab ovo.

Имеется один русский продуктовый магазин "Сказка" с плохими борщами, в сувенирных лавках продаются гиды на русском для туристов, но, как ни удивительно, ни одной русскоязычной газеты (которые есть практически на всех других языках). Русские бумажные "СМИ" есть в нескольких библиотеках, но какой несчастный туда пойдет? Еще одно вполне депрессивное место - Центр по изучению языков, где можно, взяв специальный ключ, пойти в небольшой чулан без окон, без дверей и посмотреть там НТВ и ОРТ. Ни один здешний русский, насколько мне известно, там не бывал.

Характерными признаками русского студента являются некоторая брутальность и не всегда срабатывающая способность воспринимать тонкий язвительный английский юмор. С другой стороны, кое в чем мы можем дать фору аборигенам: генетическая привычка адаптироваться, переносить, избегать, соображать и объегоривать часто выручает русских студентов

У большинства англичан просто не было такой школы молодого бойца, поэтому им бывает трудней пролезть без мыла на какую-нибудь вечеринку, получить грант, стибрить из столовой посуду или даже спокойно переносить местный умеренный климат.

Особенно радуют эквилибристические номера, когда наши умудряются на одном велосипеде в десяти пакетах довезти до общежития половину местного продуктового супермаркета "Sainsbury's". Также всем русским известно, что, надев белье наизнанку, можно не тащиться в дурацкую комнату со стиральными машинами на одну недельку дольше... Шутка. В этом плане перемены все же произошли: мыться тут наши начали, наконец, все. Хоть, может, и до сих пор русский студент не всегда благоухает морозной свежестью, но, по крайней мере, особо запущенные случаи огорода под ногтями и головокружительной аромы а-ля "восьмидесятники с кухни" прекратились.

Однако, (любимое слова тьюторов) я вот заладил - "наши", "русские". Как типичный оксфордский студент, поставлю под сомнение и/или подвергну "глубокому" анализу тему своего сочинения... А что такое, на самом-то деле, "русский оксфордский студент" сегодня? Есть ли одно такое обобщение, чтобы можно было сказать, что оно не притянуто за уши? По-моему, нет.

Перестройка, приватизация и глобализация сделали свое черное дело. Перестройка, приватизация и глобализация сделали свое черное дело.

ВПрошли те славные дни, когда русские студиозусы приезжали сюда во всей красе, как представители могучей державыВ начале века, например, Феликс Юсупов, имевший после царя самое крупное состояние, приехал сюда, сняв целиком весь железнодорожный состав. В общежитии с ним в апартаментах жили любимые бульдоги, ради хохмы он частенько переодевался и расхаживал по колледжу в женских платьях. До сих пор сохранилась его огромная серебряная икорница, больше похожая на ведро... .

Но все это в далеком прошлом. Сегодня финансы и происхождение при поступлении действительно не имеют никакого значения. Никакой блат здесь не помогает. В реальности абитуриентов выбирают только сами преподаватели. "Кого я хочу и смогу обучать три года, и кто не будет мне портить всего курса", - вот, по-моему, их главный принцип отбора (хотя, возможно, я всего не знаю). Сюда приезжал, например, внук Ельцина - его не взяли. На собеседование с преподавателями, он, по слухам, пришел с телохранителями.

В результате такой системы отбора нынешний русский контингент получился тут самый разношерстный. Сколько точно тут наших, на глазок понять невозможно - где-то человек пятьдесят. В Русском студенческом обществе (www.russoc.org) официально лишь с одного только первого курса записалось в этом году 44 человека, но среди них много англичан, интересующихся Россией.

Самих русских напрямую из России здесь мало. Те, кто есть, в основном из Питера и Москвы, но таких перечесть по пальцам. Много тех, чьи родители с относительно недавних пор живут в Лондоне, и самый нелюбимый вопрос для таких студентов, это вопрос "а чем твои родители, интересно, занимаются?". Есть среди наших и новый тип - плоды развитой глобализации. Например, одна моя знакомая приехала сюда с бойфрендом армянином, с которым познакомилась в Египте, а потом поучившись в Австралии, перебралась сюда. Или другая - с аргентинцем еще через какие-то заколбасные дали. И таких случаев полно. Есть несколько "русских" из Америки и Канады. Есть потомки давних иммигрантов, еще первой волны, но их совсем немного. Встречаются фамилии из фильма "Иван Васильевич меняет профессию": Толстые-Милославские, Голицыны. Некоторые из них за примерно сто двадцать фунтов устраивают раз в год в русском монархическом обществе в Лондоне пафосный бал.

Выходит, при подробном рассмотрении не находится ни одного такого общего знаменателя, который бы объеденял русских студентов и выделял их из прочих. Ни русский язык, ни гражданство, ни общие корни или интересы этой задачи не решают.

Быть тут русским или не быть - это то, что сам человек выбирает для себя

Многие предпочитают даже не делать такого выбора.

Ведь национальность - то же самое, что и название университета. Имя, да и только. И что из него делает человек, то и наполняет это имя какой-то живой формой. Так что даже немного боязно за будущее "русского студента". Что-то там за brave new world ждет его (или ее) за калиткой? Кончатся экзамены, опустошатся праздничные бутылки, приедут в конвертах листики с заветным дипломом и разъедутся потом молодые люди, кто куда, разлетятся птицами в разные края и превратятся кто во что: в серых кардиналов Лондонского Сити, в менеджеров среднего звена в корпоративных монстрах от Лукойла до Pepsi, в понадоколоинтеллигентную богему, в преподов в других университетах, в ученых... Станут даже "рупорами поколения", или даже, не к ночи будь помянуты, революционерами. Один такой уже, кстати, и тоже на велосипеде, катался тут недалеко, где-то в Лондоне, по стопам Маркса. По аспирантскому билету бесплатно отшлифовывал всем на горе знания по базису и надстройке в библиотеке Британского музея. Потом прибыл, подарок, в запечатанном поезде на Финляндский вокзал...

А, надо сказать, тут, ох, мнооогие наши изучают разные взрывоопасные предметы такого плана...